Круглый стол в ГД РФ "Непризнание действующих гос актов советских лет и провал земельной реформы"

СТЕНОГРАММА

круглого стола" фракции КПРФ на тему: «Непризнание действующих государственных актов советских лет и провал земельной реформы»

Здание Государственной Думы. Зал 734.

12 ноября 2015 года. 15 часов.

Председательствующий. Так, дорогие друзья! Я думаю, будем начинать.

Нас только что предупредили, что запись стенограммы работает, что микрофоном вы пользуетесь, нажимая кнопочку, и по завершении вашего выступления вопросы закрываете, поэтому переходим к официальной части.

Ну, депутаты хорошо знают, что накопилось не только в нашей стране, но и в других странах огромное количество самых разных законов, различных актов, которые всё время меняются, вносятся изменения, уточнения. Но есть какие-то базовые права такие, как, ну, например, понятно, что, там я не знаю, гора Эльбрус, она уже существует, и есть какие-то государственные решения базовые, которые уже не одну сотню лет, может быть, работают в государстве и являются ориентиром, которые учтены или не учтены по-разному бывают в законодательстве.

И если говорить о нашем времени, уже более двух десятилетий с момента изменения социального государственного строя произошло, советского строя, который и создал большую часть материального базиса, унаследованного современной Россией в наши дни.

И в то время — советское, на наш взгляд, этот материальный базис и научно-технические достижения создавались населением страны и использовались в принципе на его благо.

Но в переходный период в начале 90-х годов имущество, созданное трудом граждан, не было перерегистрировано согласно новым введённым требованиям и поэтому не оказалось закреплено за большинством населения, несмотря на то, что законами это было установлено.

Почему это произошло? Что породило затянувшееся на несколько десятилетий переходное состояние? Что явилось причиной такой задержки? Нерешение этих задач продляет состояние правовой неопределённости.

Самостоятельно проблема разрешиться не может. Население всё более дезориентируется в отношении своих первоначальных ожиданий и своей уверенности в общности взглядов с государственными структурами на построение социально-ориентированного будущего, если эти структуры не предполагают совместно с гражданами двигаться в общую сторону.

И поскольку поставленные историей перед обществом задачи государством не решаются, значит, граждане могут посчитать, что мы не являемся выразителями взглядов, защитниками интересов значительной части общества, в том числе, не в должной степени, недостаточно активно защищаем доставшиеся нам от Советского Союза цивилизованные достижения, и тогда происходящее может вести к социально-политической напряжённости, что в определённых условиях может поставить под угрозу само существование нашего государства в его нынешней форме. И тогда, в этой ситуации особенно, ответственность как объективно, так и в глазах населения ложиться на депутатский корпус всех уровней.

И нам нужно исправлять ошибки и иметь в виду, что по теме, которая сейчас откроется, в 1990 году был принят очень важный исторический по своему значению закон о земельной реформе, который изменил всю область земельных отношений в стране. Была поставлена масштабная задача — произвести инвентаризацию земель на территории всей Российской Федерации, которая тогда называлась РСФСР. И в связи с большим объёмом поставленных задач начали нарастать ошибки при выявлении землепользователей и землепользований.

В результате количество не выявленных земельных участков на сегодняшний день настолько велико, что нарушенными оказались права миллионов землепользователей. И это касается, в том числе, земель городских поселений, жилых кварталов, парков, скверов, земель гаражей. Отсюда и социальная напряжённость в связи с постоянно возникающими земельными конфликтами.

Создавшаяся ситуация связана с невыполнением органами власти своих обязанностей по переучёту оформленных в советских период земельных участков, в том числе, многоквартирных домов, парков, скверов, гаражей и передаче сведений о них в земельный кадастр.

Ну, например, в Москве московский Земельный комитет, получая бюджетное финансирование за сбор и передачу сведений из организаций государственного учета в земельный кадастр, практически никаких сведений об указанных ранее учтенных объектах в кадастр не передал, и это тоже повлекло многочисленные нарушения прав граждан. Вот поэтому, значит, эти проблемы следует анализировать и решать.

Основанием в принципе для подготовленных материалов явилась подборка законодательных актов СССР, начиная с 1920-х годов, есть документы, представлена в принципе брошюра здесь по межеванию, которая была разработана в рамках работы фракции КПРФ в Московской городской Думе, и там же проходил «круглый стол» по подобной теме, который дал серьезные наработки. Надо их сегодня уже развивать, продолжать на федеральном уровне.

Поэтому давайте перейдем к анализу ситуации. Вам роздан проект. И по пунктам мы с вами пойдем по повестке с тем, чтобы аналитики, эксперты, специалисты дали уже более такую научную формулировку ситуации о состоянии вопроса по нашей с вами теме непризнания действующих государственных актов советских лет и провала земельной реформы.

По первому вопросу о праве граждан на землю в городах и провале земельной реформы слово предоставляется эксперту по земельным вопросам при фракции КПРФ в МГД Дмитрию Михайловичу Кыштымову.

Пожалуйста, Дмитрий Михайлович.

Кыштымов Д.М. Спасибо.

Хотелось бы начать с того, что за прошедшие с 1991 года, сколько у нас, 24 года прошло, принято такое количество документов по земельной реформе, которое значительно превосходит весь документооборот СССР за все годы его существования по данной теме.

Например, нынешний Земельный кодекс претерпел уже больше 60 изменений, всякого рода изменения постоянно вносятся в Градостроительный кодекс, в закон о кадастре.

В СССР не было документов до такой степени сыро подготовленных, которые требовали бы постоянно вносить какие-то изменения, дополнения. И советских лет документы были не просто глубоко проработаны, но и действовали на протяжении 50-60 лет без изменений.

Для того чтобы понять, с чем связаны сегодняшние многочисленные, даже не просто проблемы, а вспышки насилия, то есть достаточно вспомнить самые разные московские парки, парк Дружбы, «Торфянка», «Кусково», вопросы, связанные с так называемым московским межеванием, с платными парковками, это всплывает буквально каждый день в городских новостях. И всегда происходят на каком-то локальном уровне попытки москвичей защитить свои права.

Но, не поняв каких-то глубинных проблем, мы никогда не сможем выйти на решение в комплексе этих задач, потому что защитить каждый отдельный московский двор, защитить каждого отдельного москвича просто не представляется возможным.

Итак, с чего можно начать объяснение вот возникших причин? В 1926 году постановлением ВЦИК, точнее в 1922-м, извините, оговорился, был введен Земельный кодекс, который в первом разделе «О городских землях», в 147 статье сообщил: «Земельные распорядки внутри городской черты определяются особыми узаконениями. Действия земельных органов на эти земли не распространяются».

Примечание. Указанные в настоящей статье узаконения и правила по представлению Народного Комиссариата Внутренних Дел и Народного Комиссариата Земледелия издаются Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета».

Ещё раз это была часть 2 «О городских землях», статья 147.

На сегодняшний день очень много всевозможных заблуждений связано с существованием в СССР земельного кадастра в городах.

Сразу же хочется пояснить, что, начиная с 1922 года и до 1991 года включительно, никаких земельных кадастров в городах СССР не было и быть не могло, поскольку, как только что я зачитал, действовали специальные узаконения.

Далее. Декретом ВЦИК СНК РСФСР от 1925 года, названным «Положение о земельных распорядках в городах», констатировалось, что: «все земли и водные пространства в пределах городской черты, в чьём бы ведении они ни находились, подлежат земельной регистрации. Регистрация земель в пределах городской черты возлагается на органы исполнительных комитетов, ведающих местным хозяйством». Порядок регистрации и перечень тех сведений о земельных участках, которые должны быть отмечены при регистрации, определяются инструкцией, разрабатываемой НКВД.

Хочется сделать небольшую ремарку, отойдя в сторону от непосредственно периода СССР, и сказать, что в изданном Главархивом издании, посвящённом землям города Москвы, большая глава посвящена попыткам Московской городской Думы, а также предыдущих городских властей на протяжении 200 лет, до революции имеется в виду, каким-то образом зарегистрировать земли, как города Москвы, так и ближайшего Подмосковья. И описывается четыре или пять совершенно бездарно проведённых межеваний с полной утратой документов. Очень поучительно рассказывается о том, как эти документы исчезали, даже будучи сделанными. И только, когда это было поручено после 1917 года НКВД, а собственником земли стало одно лицо, а именно, земли стали принадлежать государству, дело сдвинулось с места, и в пределах городской черты всех городов РСФСР были учтены земельные участки.

Далее. Следующим документом, который следовало бы упомянуть, был документ 1932 года «О предоставлении учреждениям, предприятиям и организациям обобществлённого сектора земельных участков для строительства на праве бессрочного пользования». То есть, несмотря на то, что земля принадлежала государству, оно (государство) выдавало не просто под строительство, а под строительство и последующую эксплуатацию на всё последующее время существования объекта, земельные участки, подвергнутые геодезии, со всеми необходимыми границами, в площадях, с поворотными точками для эксплуатации построенных объектов.

Итак, документ 1932 года «О предоставлении учреждениям, предприятиям и организациям обобществлённого сектора земельных участков для строительства на праве бессрочного пользования». Пункт 6: «право бессрочного пользования земельными участками неотделимо от права собственности на строения, находящиеся на этих участках, и прекращается с прекращением права собственности на строение».

Далее. Перейдём к Москве. Правила «О порядке застройки города Москвы» 1935 года ( действовали до 1988-го).

Да, я забыл сказать, что предыдущий документ 1932 года действовал до 1982-го.

Итак, правила застройки города Москвы: «всякого рода строительство на территории города Москвы производится исключительно на земельных участках, отводимых для этой цели Московским Советом, в ведении которого сосредотачивается учёт, распределение и предоставление отдельным ведомствам, учреждениям, организациям и лицам земельных участков».

Вот типовой документ. Как выглядел землеотвод, который выдавался в советские годы не на некую безграничную территорию, которую нужно подвергнуть сегодняшнему перемежеванию, некоему кооперативу. Указана дата — 26 сентября 1966 года. Можно было бы принести из нашего архива такие же документы 30-х, 40-х, 50-х годов. Указано, в каком квартале выделяется площадь (1995,6 метра) для строительства, указано, что, разумеется, вот только что на основании процитированного постановления 1935 года о правилах застройки города Москвы. Разумеется, в этом случае указывается… этот акт номерной. Разумеется, это Главное архитектурно-планировочное управление города Москвы, то же самое ГлавАПУ, находящееся на Маяковской, которое сегодня вовсю способствует повторному межеванию тех земель, на которые это же управление выдало все отводы с картами, геодезическими планами. То есть вовсю люди получают деньги по новым контрактам при условии, что у множества землепользователей на руках есть действующие землеотводы, которые признаются и которые позволяют поставить по этим документам на кадастровый сегодняшний, возникший впервые, учёт эти же земли, но в тех единичных случаях, когда людям удаётся заставить эти документы признать. Они признаются, да, это отдельные несколько сотен земельных участков с жилыми домами в Москве, на те десятки тысяч, на которые эти землеотводы были выданы.

Возникает парадоксальная ситуация. Есть масса документов землеотводных, есть те же органы в тех же зданиях, которые находятся больше полстолетия по одному и тому же адресу, которые вдруг неожиданно перестали узнавать собственные документы и одновременно с этим требуют бесконечного нового перемежевания, при котором, как мы знаем, гражданам предлагается согласиться на новые условия, на новые границы участков, полностью потеряв при этом то, что называется первенством права.

То есть мы знаем, что в лужковский период произошло большое количество точечных застроек, зачастую с вторжением на территории зданий с нарушением всех землеотводных документов. И, благодаря вот этому перемежеванию, по большому счёту, на сегодняшний день удаётся, отказав в первенстве права тем, чьи зарегистрированные земли должны быть перенесены в сегодняшний кадастр, объявить, что в таком случае, ну что же, все потеснились, в кварталах возникло ещё по несколько дополнительных зданий и таким образом обесцениваются вот эти документы.

Далее. Когда мы готовили вот эту информационную записку о состоянии дел, которая стала базовой частью для сегодняшней, предложенной к рассмотрению, резолюции, мы начинаем своё сообщение с 1990 года закона о земельной реформе, который предусматривал возможность предоставления земли гражданам, предприятиям, организациям, учреждениям и закрепление прав на землю собственников и других правообладателей земельных участков.

В этом документе указывается, что эта необходимость возникла в условиях экономического кризиса. На сегодняшний день, поскольку уже 1990-й год достаточно далеко, зачастую трудно почувствовать, о каком же экономическом кризисе идёт речь и почему Верховный Совет РСФСР принял закон о земельной реформе. А для этого стоит взять постановление Верховного Совета СССР 1990-го года 1796-1 «О положении в стране» и зачитать только первые два абзаца.

«Обстановка в стране продолжает ухудшаться и приближаться к критическому состоянию. Положение в политической, социально-экономических сферах и на потребительском рынке осложняется. Нарушена товарно-денежная сбалансированность. Острота межнациональных отношений приобрела опасный характер. Происходит распад структур исполнительной власти, усиливается негативное воздействие теневой экономики, падает дисциплина и порядок, растёт преступность. В стране сложилась чрезвычайная ситуация, которая требует принятия радикальных мер.

В то же время несогласованность в деятельности Верховного Совета СССР, Верховных Советов республик и исполнительно-распорядительных органов оказывает негативное влияние на социально-политическую обстановку в стране, расширяется практика принятия законодательными органами различного уровня актов, противоречащих друг другу. Принимаемые законы и указы Президента СССР во многих случаях остаются не выполненными, либо не достигают желаемых результатов». Я пропускаю остальную часть документа. Это подписано Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым.

В этой обстановке государство с большим трудом содержало огромный жилищный фонд, огромное количество земельных участков, селитебных участков, то есть это земель для жилого строительства в городах, которые занимают значительную часть площади городов.

В этой чрезвычайной остановке возникла необходимость приступить к программе приватизации, которая была начата в 1991 году, и передаче жилищной собственности в руки граждан.

При этом передача жилищной собственности происходила при определённых условиях. Было указано договорами приватизации, что граждане принимают на себя не только… (да, вот, кстати говоря, типовой договор передачи, это 1992 года) условия договора, где в пункте сказано, в пункте 2: «лицо, приватизирующее площадь, становится собственником жилья и принимает на себя обязанность по уплате налогов на недвижимость, расходов по ремонту, эксплуатации и содержанию квартиры, дома и придомовой территории». Это договорные условия.

При этом мы зачастую не обращали внимание, ну, по крайней мере, живя в Советском Союзе, точно никому не приходило бы в голову начать читать Жилищный кодекс и задуматься на каком же условии он был вселён в занимаемую жилплощадь и может ли эта ситуация изменится. Так вот, условием, при котором советские граждане жили в квартирах – это, как ни странно, по Жилищному кодексу 1983 года: «жилые помещения в домах государственного общественного жилого фонда, а также в домах жилищно-строительных кооперативов предоставляются гражданам в бессрочное пользование».

Бессрочное пользование, как мы знаем, из триады собственности, так или иначе, одна из достаточно серьёзных правовых форм, которую нельзя вот так вот скомкать и выбросить. Это означает, что бессрочный пользователь при этом, как мы знаем, только что я сообщил, что здания в любом случае были обязаны быть зарегистрированы с землёй на всё время. И когда началась приватизация, перед тогдашними органами государственной власти возникла необходимость сформулировать, каким же образом могут приватизироваться здания вместе с квартирами, и что же в этом случае будет происходить с земельными участками.

Итак, Земельный кодекс 1991 года определял, что при переходе права собственности на строения и сооружения или при передаче их другим предприятиям, учреждениям, организациям и гражданам, вместе с этими объектами переходит и право пожизненного наследуемого владения и право пользования земельными участками. При этом им выдаётся новый документ, удостоверяющий право на землю.

В случае перехода права собственности на строение, сооружение к нескольким собственникам, нам сразу тогда становится понятно, что речь идёт в том числе о собственниках многоквартирных домов. Указанные права на землю переходят, как правило, в размере пропорционально долям собственности на строения и сооружения. И это было написано задолго до принятия Жилищного кодекса. Мало того, Жилищный кодекс – это достаточно не прямой, не профильный документ в отношении прав на землю, это непосредственно Земельный кодекс. И уже этим Земельным кодексом в 1991 году было установлено право долевой собственности на землю. Было указано, что при той правовой связи зданий и земельных участков, которые были зарегистрированы в СССР, никак по другому, кроме как передать гражданам вот эти зарегистрированные за ними права землепользователей, по другому невозможно.

Итак, новый Земельный кодекс указывал нам, как будут переходить эти права. До какой степени московская администрация тех лет понимала, что приватизация одновременно означает и переход прав на земельные участки, которые уже отмежеваны, зарегистрированы вместе с каждым зданием, и никакой повторный переучёт земельных участков с новым определением границ не требуется.

Возникает некий набор документов, который указывает, что тогдашняя администрация Москвы восприняла свободу товарно-денежных отношений как в первую очередь своё право предоставлять земли в аренду и заниматься в основной коммерческим землепользованием. Краеугольным камнем земельной реформы, о которой идёт речь, 1990 года был закон, точнее целая цепочка законодательных актов, связанных с инвентаризацией земель, для того, чтобы можно было определить, на каких условиях будет вводиться платное землепользование. Кстати, нужно оговориться, что в СССР было землепользование платным, но сумма, которую выплачивали граждане, была очень незначительная. Речь идёт о так называемой ренте за землю, которую население платило вплоть до 1961 года. Потом эта рента была отменена, и иногда очень некоторые, я бы сказал, поборники отнять у граждан их земельные участки: – ну они же не платили за землю. Значит, видимо, у нас сейчас всё новое, ничего нам о вот этих, только что процитированных законах неизвестно и вот когда начнут платить, тогда станут собственниками. Нет, платили. Платили включительно по 1961 год.

Так вот, речь идёт об инвентаризации земель. Согласно указу Президента Российской Федерации и Постановлению Совета Министров «О проведении инвентаризации земель для определения возможности предоставления гражданам.

В ходе этих работ по регистрации этих землепользователей и обеспечению взимания платы за землю (это ещё одно постановление 1994 года) Московский земельный комитет, который был создан в 1991 году в первую очередь для целей содействия земельной реформе и выявления землепользователей и землепользований, определил, что одна шестая часть территории города подлежит полному налогообложению, а земли предприятий и организаций, в данном случае: в промзонах, другие: селитьба (земли жилой застройки), гаражи, объекты культуры, социального назначения, здравоохранения, парки, водные пространства, улицы, площади, магистрали – должны платить льготный налог или, вообще, освобождаться от уплаты.

После этого большое удивление вызывает несколько постановлений о возможности исключительно коммерческого использования московской земли, которые подписала тогдашняя администрация. Сейчас я процитирую названия, вот эти документы — это распоряжение мэра Москвы от 1991 года номер 80 «О предоставлении правительству Москвы права заключения договоров на землепользование» и распоряжение вице-мэра Москвы 1992 года №110 «Об аренде земли как основной форме земельно-правовых отношений в Москве».

Позвольте, об аренде земли как об основной форме земельно-правовых отношений в Москве, в то время как только что я цитировал федеральные законы, где даже речи не идёт о том, чтобы полностью учтённый город, в котором начата приватизация с переходом прав, земель и зданий к собственникам квартир, которые приватизируя квартиры, автоматически становились, как минимум, пользователями на праве бессрочного пользования, но в таком случае это не значит, что можно говорить о том, что этим гражданам земля будет передаваться в аренду.

Далее. Московский земельный комитет в течение многих лет получал бюджетное финансирование, именно занимаясь выявлением земельных участков, которые предполагалось впоследствии перенести в только что, в общих чертах продуманный кадастр, который долго и мучительно создавался до конца 90-ых годов.

К концу 90-ых годов выяснилось, что в основном передать сведения о земельных участках можно только на земельные участки промышленности, арендованные земельные участки и практически ни одного земельного участка многоквартирного дома.

Суммы, которые тратились при этом, сейчас я вам процитирую, суммы — это миллиарды рублей, которые ежегодно, например, за 1994 год, согласно исполнению бюджета Москвы в 1994 году, опубликованный 7 февраля 1996 года за номером 3.11, расходы по инвентаризации земель Москвы составили 9 миллиардов 246 миллионов рублей.

При этом на совместном заседании Правительства Российской Федерации от 3 июля 1997 года в протоколе 10 и расширенной Коллегии Госкомозема России от 4 июля 1997 года указывается, что существенным препятствием на пути земельной реформы является ошибка целеполагания — изначальное понимание земельной реформы как части реформы аграрной. И это при этом в индустриальной стране с преобладанием городского населения.

К 2000 году городская администрация, которая, в общем-то, не особо собиралась следовать федеральному законодательству, принимает документ 2000 года, так называемое Постановление правительства Москвы 2000 года 690 «О комплексной городской программе формирования кондоминиумов и создания условий для образования деятельности товариществ собственников жилья», в котором игнорируются требования федерального законодательства по данным вопросам и предлагается повсеместно заново предоставлять земельные участки.

Вот основа для земельного передела, грубейшего земельного передела и игнорирование советского законодательства в той, я бы сказал, совершенно варварской форме, которая, я бы сказал так: в поисках сиюминутной прибыли ставит под сомнение легитимность возникновения в 1991 году нынешнего государства в его полностью легальном виде, возникшем на базе СССР, и объявляется, что государственные действующие акты, землеотводы, акты, получается, купли-продажи, акты наследуемого владения ставятся под сомнение. И в тех отдельных случаях, когда граждане судами добиваются признания этих документов, со скрипом это оказывается в этом, впервые созданном так называемом информационном ресурсе — кадастре. Когда граждане не в состоянии добиться этого в судах, документы советских лет действующие не действуют, и получается, что в 1991 году произошёл по сути военный переворот. То есть таким образом Москва совершала в лице своей администрации совершенно по сути сепаратистские действия. По-другому это невозможно себе представить.

В такой называемой, уже упоминаемой мною книги Главархива «Земли города Москвы», в главе, посвящённой периоду, например, с 1991 по 1999 год, повсеместно указывается, например, что реформы возникли только на десять лет позже, в 1999 году. Вот только что процитированный мною и показанный документ управления регулирования застройки и отвода земель по сути вообще не существует, а назван каким-то удивительным образом (сейчас, секундочку), и назван совершенно не согласно его положению, и расшифровывается крайне произвольно, то есть автор даже, видимо, не знал названия, это названо (сейчас, секундочку): Управление регулирования застройки и отвода земель самым смешным образом — Управление разрешения земельного использования и отвода земель. Таких книг, в которых в течение 90-х годов напечатано любое количество совершенно фантастических сведений о том, что было в СССР, как всё это устроено, какие действовали основные госорганы, много. Например, учебник для кадастровых инженеров (бакалавриат), выпущенный в 2014 году, сообщает нам о существовании кадастра в СССР, причём достаточно развитого в то время как его и не могло быть. И, кстати, об этом можно сказать довольно строго, потому что очень часто, в том числе даже в стенах Московской городской Думы, в том числе лица, входящие в земельный комитет при Московской городской Думе, например, 1 апреля на заседании по земельной реформе, объявили под стенограмму и в микрофон, что у москвичей было очень много лет, с 1991 года, за которые они могли перерегистрировать свои земельные участки. Поскольку они это не сделали, видимо, им не нужна земля.

Поэтому следует проголосовать за введение в законодательство некой статьи, которая позволит приступить ко второму этапу земельной реформы, признать, что первый этап выявления земельных участков землепользования и землепользователей подошёл к концу. И, наконец-то, посчитать, что всё, что не зарегистрировано в кадастре, никогда не было отдельными земельными участками, и начать предоставление этих земель, не разделённых, и по сути никому не принадлежащих, всем желающим.

Все попытки Клычкова продемонстрировать подобные документы и как-то оппонировать, ни к чему не привели, было проголосовано вот за это совершенно варварское продолжение земельной реформы.

В стенах федеральной Думы 27 сентября во время «круглого стола», который проводила «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ», который… 29-го, да, извиняюсь, 29 сентября, который был посвящён кадастру, прозвучало официально заявленное сообщение о том, что к 2013 году неожиданно открылось, что значительное число участков в стране не только не переучтены согласно идущей с 1991 года программе инвентаризации земель территории бывшей РСФСР, а около 30 миллионов участков до сих пор не переучтены.

При этом, к 2015 году подписывается документ, по которому всё, что не находится в базе кадастра, может быть теперь предоставлено всем желающим. Это означает, что больше… ну несколько десятков миллионов участков в стране попали в крайне опасное положение.

Значит, каким образом выявлялись эти участки, каким образом происходили действия, и на кого это было возложено? Если мы возьмем закон РСФСР о дополнительных полномочиях местных советов народных депутатов в условиях перехода к рыночным отношениям за 1990 год номер 343-1, в этом законе в статье 6 говорится: «В области земельной реформы краевые, областные, городские (кроме городов районного подчинения) советы народных депутатов разрабатывают и утверждают в соответствии с земельным законодательством нормативные и методические документы о проведении земельной реформы на подведомственной территории, проводят инвентаризацию земельного фонда». Что же произошло с советами депутатов, которые должны были во всю заниматься земельной реформой и, в том числе, инвентаризацией?

Так случилось, что во время печально известных событий 1993 года в Москве эта социально-политическая структура была упразднена, а возложенные на нее обязанности по земельной реформе вместо коллегиального органа совета народных депутатов, которые должны были этим заниматься, были переданы префектам административных округов города «Регламентом подготовки и оформления распоряжений префектов административных округов по установлению прав на землю в процессе регистрации землепользователей», принятом в порядке эксперимента Постановлением Правительства Москвы. Таким образом, приходится констатировать, что в нарушение федеральных нормативных актов, которые предписывали вначале определить все земельные участки, у которых уже имеются пользователи и правообладатели, определить земельные участки, относящиеся к землям общего пользования. Это улично-дорожная сеть, парки, скверы, земельные участки объектов культурного наследия, земли гаражей, природного комплекса, и только потом начать предоставление земельных участков, на которые не распространяются чьи-либо права. Заключение арендных отношений и коммерческое землепользование началось одновременно.

Поскольку, я понимаю, у нас определенные проблемы со временем, я бы хотел передать слово Енгалычевой и потом уже продолжить, если у меня останется время.

Председательствующий. Спасибо.

По этой теме тогда мы переходим на вопросы гарантии неприкосновенности имущественных прав, да? Или… Третий. Второй тогда. Переход объектов публичной собственности в частные руки. Енгалычева Алина Яковлевна, помощник депутата Московской городской Думы Клучкова, эксперт Общественного экологического совета г. Москвы. Пожалуйста.

Енгалычева А.Я. Добрый день!

Ну тема эта уже звучала, и тоже в стенах Московской городской Думы. И, как правильно сейчас было сказано, земли общего пользования, которые в площадях и границах были созданы, точно так же, как и другие земли города, должны были быть проинвентаризованы и переучтены. И тут необходимо сказать очень важный момент по вопросу соотношения публичного и частного права, которое всегда было важной общественной задачей.

Граница между частным и публичным правом достаточно подвижна, и она зависит от конкуренции различных общественных установок. Эта тема являлась предметом исследования правоведов не одно тысячелетие и, казалось бы, давно должна была уже перейти из теоретического значения в судебную практику. Одной из областей, где проявляется противоречие и взаимопроникновение частного и публичного, являются правоотношения, связанные с объектами общественного совместного использования. Например, городские парки и скверы, возникновение и существование которых напрямую зависит от социального нормирования и общественных интересов.

При значительном количестве научных школ и направлений, по-разному подходящих к правовому статусу подобного рода имущественных объектов, можно с некоторой долей юмора представить всё многообразие взглядов как следствие теоретического и эмпирического, то есть практического, методов исследования.

Одни юристы описывают объекты окружающего мира, сначала увидев, что они есть. Обнаружили, что парки и скверы существуют и пытаются понять, кто владелец или кто был владельцем, к кому может перейти в том или ином случае право, как этот объект можно было бы обозначить с точки зрения вещного имущественного права.

А другие люди, теоретики, делают совсем иначе. Они для юридической красоты мысли определяют, что все имущество на свете должно быть только двух или трех видов.

Например, решили, что имущество может быть физических лиц, юридических лиц и тогда оно частное, а также имущество государственное и муниципальное. И немало людей, которые занимаются правоведением, указывали, что в этом случае все, что мы могли бы с вами назвать имущественном публичным или общественным просто попадает между всеми стульями. Почему?

Объяснение достаточно очевидное и состоит в следующем. Когда вы захотите защитить право на имущество, вы должны выйти в его защиту и говорить о своих правах, предоставить какие-то документы на объект. Это делается в суде в защиту частных прав.

Вот если соседний с вашим домом парк подвергается уничтожению и является, либо государственным имуществом, либо муниципальным, но не частным, вы не можете обратиться в суд для его защиты, потому что это имущество формально не ваше.

Но теоретические построения приводят к тому, что в связи с формальной принадлежностью общественного имущества государственным структурам, госструктуры позволяют себе распространить на это имущество полные правомочия собственника. А правомочия собственника — это право пользования, владения и распоряжения.

Так вот, если объект создан, как общественный, он не подлежит приватизации, потому что это общее имущество, оно не может быть, не должно быть ни муниципальным, ни государственным, если степень распоряжения доходит до полного его уничтожения.

Если вы член какого-то товарищества или дольщик, вы можете обратиться в защиту коллективного общего имущества. Но если речь идет о том, что для вас было создано имущество общественное такое же долевое, как, например, в многоквартирном доме – тот же лифт или межквартирный холл, то формально вы не можете предоставить какие-то там свои права, не сможете обратиться в его защиту, несмотря на то, что вы являетесь его полноправным владельцем, но вы при этом не будете являться надлежащим лицом.

В сложившемся подходе содержится безграничные коррупционные возможности и это надо исправлять, чем скорее, тем лучше. Необходим правовой механизм защиты горожанами своего права.

Слова русского языка в просторечье юридической лексики зачастую не просто не совпадают, а в них может содержаться противоположный смысл. Слово «публичный» в разговорной речи, как правило, означает «общественный», а в сегодняшнем юридическом понимании слово «публичный» и «публичное право» означает право государства распоряжаться и императивно указывать физическим лицам, как поступать и как не поступать.

Указанная в реестре прав публичная собственность, если объект общего пользования парк или сквер, допустим, вносится в кадастр, там пишется, что это публичная собственность. Так вот эта запись на наши парки соответствует тому, что она является общественной собственностью и создавалась для москвичей, которым эти парки, эти скверы нужды для жизни в этом городе. И в этом смысле совершенно не нужны представителям городской администрации, которые зачастую в этом городе даже не живут.

Естественным противоречием является то, что регистрация имущества предполагает наличие лица, за которым оно будет зарегистрировано, но при этом государственные и муниципальные органы, которые распоряжаются тем, что можно назвать общественным имуществом, не выполняют возложенные на них функции публичного собственника, в то время, как горожане неправоспособны в защите предназначенного для них имущества.

Парки для нас создавались, на нас нормировались и зависят от нашего числа, от количества москвичей, численности горожан. Исчезновение их — это утрата нами нашего имущества, но формально зарегистрированного на других лиц. И кроме нас защитить это имущество некому, оно создано для нас, оно нам и интересно и нам необходимо.

Но поскольку имущество чисто механически, кабинетно отнесено к неким объектам, находящимся вне нашего поля зрения, то мы не можем это защитить в той степени, в которой мы могли бы это сделать, поскольку по совершенно формальному признаку это имущество приписано к тем лицам, которым оно либо в тягость, либо является для отдельных лиц абстрактной единицей учета и источником благосостояния. И всё это является причиной неограниченной коррупции.

Органы, которые должны для нас его защищать, этого не делают, потому что занимаются совершенно другими задачами. Вот как правильно было сказано, основная задача, которая стоит перед органами исполнительной власти – это извлечение прибыли за аренду земли и прочее, прочее. То есть чисто хозяйственные задачи, коммерческие. Поэтому им значительно важнее взять с кого-то налог, выставить на торги, продать. Над процессом управления превалирует как бы торговля городом, который был создан нами и для нас.

Проблемный период начался с землями общего пользования, с парками и скверами, начался тогда же, с 1990 года, когда законом РСФСР «О дополнительных полномочиях местных советов депутатов», о котором упоминалось, на них была возложена деятельность по переучёту, в том числе городских земель. Передача депутатам как избранным лицам полномочий была вполне логичной, поскольку именно на этой общественно-политической структуре с момента её создания лежала обязанность по эксплуатации местных земель, включая земли общего пользования.

В 1993 году, как уже было сказано, эта структура была ликвидирована, и имущество, записанное за местными советами, так называемое имущество местных советов, осталось должным образом не перерегистрированным.

Земельные участки парков, скверов и так далее, которые были выделены в натуре в советское время и учтены государственным учётом, до сегодняшнего дня, за редким исключением не перенесены в базу кадастра. Сам земельный кадастр в городах Российской Федерации возник, был создан к 2000 году. А город Москва после упразднения института советов народных депутатов в 90-х годах стал собственником каких-то якобы неразделённых на земельные участки городских территорий, земель города, несмотря на то, что неразделённость городских земель на определённые в площадях и границах участки прямо противоречит сути советского законодательства, распространявшегося на города РСФСР с 1922-го по 1991 год в виде особенного земельного регулирования, включавшего в себя инвентарный государственный учёт земельных участков.

Поскольку нормами Земельного кодекса установлено, что те земли, которые ничьи, они государственные. Это создаёт условия для коммерческого использования этих земель. Именно поэтому, очевидно, тормозится выявление правообладателей, несмотря на трату бюджета на эту работу, и об этом было сказано выше, достаточно высоких сумм.

Если речь идёт о социально-ориентированных государствах и городах — исторических поселениях, не тех современных, десятилетие назад возникших, городках, а тех, в которых люди очень давно живут, они просто в них живут, работают и отдыхают, и эти земли, застроенные жилые кварталы города, не могут быть объектом грубой коммерческой эксплуатации.

Весьма показательным является постановление правительства 1999 года № 670, из которого следует, что основная цель существования столицы – это только доход, который можно получить от московской земли, независимо от того, что дальше будет с городом. То есть город как большой доходный дом, а не место, в котором живут и отдыхают москвичи.

Далее, как уже было сказано, выявление землепользования и землепользователей происходило параллельно друг с другом, вернее параллельно с возможностью сдачи земель в аренду. И в этом случае позиция непредвзятой стороны в возможном споре, кому принадлежит земельный участок, кому в обязательном порядке обязаны в земельном комитете не блокировать сведения, а передать документы для дальнейшей регистрации права, могла и, несомненно, по результатам уступала место разного рода коррупционным схемам по, по сути, передаче земель, участков многоквартирных домов, парков, скверов коммерсантам для извлечения прибыли.

Администрация города была обязана подготовить и передать в орган кадастрового учёта документы для внесения сведений о ранее учтенных участках в государственный кадастр недвижимости.

Однако предписанные законом действия выполнены ответственными лицами не были, и в отдельных случаях указанные участки были внесены частично с ненадлежащим видом разрешённого использования или вовсе без него как земли городской застройки.

Несмотря на то, что была проведена государственная паспортизация таких объектов в соответствии с различными постановлениями, начиная с 1994-го и по 2005 год, в основе которых лежали документы инвентарного учета, произведённого ранее.

Согласно общим принципам осуществления учёта объектов недвижимости, в том числе земельных участков, наличие у объекта характеристик, позволяющих определить его в качестве индивидуально определённой вещи, это название, границы, площадь, адрес, назначение, не позволяет применить в отношении такого объекта процедуру повторного определения границ, в том числе за бюджетный счёт.

Я опущу некоторые тезисы, чтобы сократить время.

Необходимо сказать, что длительное время не вносимые в кадастр сведения о земельных участках, в том числе общего пользования, приводят к тому, что на кадастровой карте это выглядит, как пустыри, а не как истинно существующие объекты. И в итоге государственный информационный ресурс — кадастр недвижимости — содержит не соответствующие действительности сведения, что нарушает требования достоверности, которые предъявляются к таким ресурсам.

И хотела бы привести один пример относительно отчуждения таких земель. Вот он очень показательный пример, это постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда. Каким-то образом был построен многоквартирный жилой дом на территории природного заказника «Долина реки Сетунь». Это особо охраняемая природная территория, которая не подлежит отчуждению и так далее, но каким-то образом этот дом там появился. А когда у дома, соответственно, появились собственники, они по земельному законодательству имеют исключительное право на земельный участок. И обратились в Департамент земельных ресурсов, собственники помещений, для того чтобы сформировать земельный участок. Им было отказано под предлогом того, что это особо охраняемая природная территория.

Но, однако, пройдя все инстанции… Высший Арбитражный Суд признал, что действительно должен быть сформирован такой земельный участок, потому что в противном случае будут нарушены права собственников этого многоквартирного дома. Что это означает? Это означает, что сформированный земельный участок, который будет изъят фактически из особо охраняемых природных территорий, он уже изъят, когда под строительство отдали этот участок. Он переходит в частные руки совершенно вот таким образом в соответствии с нормами Земельного кодекса.

Поэтому, безусловно, когда речь идёт о каком-то непрофильном, нецелевом использовании земель общего пользования, это, безусловно, начало процедуры отчуждения. А по федеральному законодательству и по московскому эти земли не подлежат приватизации и отчуждению.

Какой вывод можно сделать из представленных сведений? Учитывая, что это имущество общественное, и законодателем определено как земли общего пользования, так же как улицы и дороги, не подлежащие отчуждению, можно говорить о нарушении, такими действиями прямого запрета. В связи с тем, что москвичи, впрочем, как и жители других крупных городов Российской Федерации, в силу сложившейся законодательной базы лишены права защищать имущество, необходимое им для проживания в городах, как заинтересованные лица в судах, у горожан остаётся лишь способ прямой защиты своего гражданского права, то есть грудью встречать строительную технику, не давать рубить деревья, защищать детские площадки, парки, скверы ценой своего здоровья, а иногда и жизни.

В этом году случился трагический случай: в Восточном Дегунино, где погиб пенсионер Виктор Гвозденко, защищая сквер от застройки магазином«Пятёрочка». Необходимо сказать, что, когда случилась эта трагедия, правительство Москвы отменило эту стройку, в связи с чем потом активисты задавались вопросом: неужели на каждой конфликтной площадке должен кто-то погибнуть, для того чтобы люди были услышаны?

В этих столкновениях очень часто рассерженных горожан, не имеющих никаких политических устремлений и никаких политических требований противоположная сторона, зачастую имеющая на руках какие-то странные документы, какие-то весьма сомнительного происхождения экспертизы, пытается выдавать за политических активистов и оппонентов существующего государственного строя. На самом деле, безусловно, люди защищают свою среду обитания. Они имеют на это полное право. Единственное, для того чтобы этот процесс наконец-то как-то был пущен в правовое русло, чтобы эту ситуацию вернуть в правовое русло, необходимо возникновение официального способа правовой защиты, который позволит перестать принимать горожан, защищающих свои основные жизненные права, как несуществующих в действительности революционеров, выдаваемых за каких-то бунтовщиков, и вернёт в целом процесс в правовое русло. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Алина Яковлевна.